Книга одесситки Юлии Вербы совершила настоящую революцию. Ее Одесскую сагу с Молдованки читают и активно обсуждают в Одессе и далеко за ее пределами. Презентации состоялась с чисто одесскими угощениями и почти подзабатым колоритом, читатели сравнивают слог Юли с Бабелем, а сама Юлия утверждает, что герои книги — ее родные. Культурометр воспользовался случаем и расспросил Юлия Вербу детальнее о книге.

— Юлия, правда, что персонажи этой книги — ваша семья?
— Все семейные. Их в реальнсоти было вообще не 6, а 7 детей, но я про еще одну дочь практически ничего не знала, только что она умерла в 1941-м, так что и не писала о ней. Главные герои: Иван и Фира-Ира- мои пра-прародители. А их дочь Женька — моя прабабка, как и ее супруг Петя. Нила — моя бабушка.

— Юлия, вы пишите о бандистских разборках, погромах, красных комисарах, контрабанде и голодоморе. Во многих семьях замалчивалась история. Многие одесситы даже не знают имен своих прадедушек и прабабушек. Неужели в вашей семье это не замалчивалось?

— Замалчивали, конечно. Я была слегка аутичным ребенком — могла часами втыкать в книжки, цветочки рассматривать и слушать. Поэтому особо друзей во дворе не было, и я терлась рядом с бабушками и приставала с расспросами. Все дети любят истории про детство своих взрослых, ну и они на кухне готовили и болтали. Теперь жалею что не все узнала, не уточнила.
Это не было вечером воспоминаний, они как-то постоянно что-то роняли в разговоре, а я требовала деталей Женя рассказывала, например, о зеленой бархатной форме у гимназисток и прибаутки а-ля физкультура -не предмет, хочешь делай-хочешь нет. Перечисляла всех братьев сестер, когда кто родился и как папа мог всех содержать.

А Нила ничего не боялась. Она и про оккупацию говорила, как лук ела, и прибаутку «не при румынах» выдавала и про румынов у нас на квартире рассказывала. Бабушка рассказывала как Женю Фердинандовна у немцев отбила. Как «банды» на Западной Украине под окнами стреляли, но она все на улыбке. А вторая, Феня с папиной стороны уже перед смертью рассказала о голодоморе и как ее муж метелил.

— Как родилась идея книги?
— Это был запрос от главного редактора издательства Фолио, Александра Красовицкого. Он хотел “роман с продолжением” из 4 частей. Об Одессе или в Одессе. И обязательно начало событий — не позже двадцатых. Ну я и пошла по кратчайшему пути — где я “в материале”? кто мне близок? Конечно, семья. Тем более, что семейных легенд, фото и документов у меня три чемодана. И колорита у них не меньше чем у пресловутых “господ-бандитов”.

— В книге речь идет не только о вашей семье, кто еще имел реальные проборазы?

— Биндюжник Гедаля — это биндюжник Гедаля. Правда, он жил чуть позже и на соседней улице. Гроза молдаванских сифилитиков, Гордеева — это симбиоз моей реальной пра-пра Елены Фердинандовны, люстдорфской немки и Елены Евдокимовны Гордеевой, блестящего врача из Подмосковья и женщины с оочень крутым характером, о которой мне рассказал ее внук, Александр Крылов. Все истории с ней — чистый “нон-фикшн”. Ну и реальные исторические персонажи. Такие как Лев Тарло или Мендель Дейч, дворовые мадам — это собирательный образ моих соседок из детства, просто перенесенных на сто лет назад.

— Зачем вы писали эту книгу?
— Всегда хотела рассказать историю семьи через жернова истории, и наоборот жизнь страны, которая как в капле отражается в одном дворе. Это так удивительно, когда цифры статистики и даты из учебника оказываются судьбоносными для твоего рода. А еще это был вызов. Я всю жизнь в “малой форме”. Реклама — это как хокку и даже короче. Рассказы, которые читают в соцсетях, в среднем три абзаца. А тут минимум полмиллиона знаков. Это как после речки переплыть океан и не утонуть.

— Что давалось сложнее всего — какой период? Какая история?
— Самым трудным было начать. Я сидела три месяца и боялась. А потом проснулась в пять утра и написала первую строчку про то что “Фира не дура, а феминистка” и первую главу. А дальше понеслось. Еще до тошноты тяжело было описывать погром и начало оккупации. Я знала о чем, знала что будет, но, видимо, генная память включается. И это просто страх и отчаяние.

— Что далось на удивление просто?
— Исторические и краеведческие материалы. Я начала копать и они буквально посыпались со всех сторон. И, главное, они идеально вписывались. Вплоть до чудом раскопанной фотографии справки о забытом закрытом санатории для политкаторжан в Черноморке.

— Действительно, книга пронизана историческими подробностями из жизни Одессы — где и как собирали материалы?
— Собирала сама везде: архивы, электронные и библиотечные. В первую очередь, это старые одесские газеты. Там такой клондайк! Эти новости в духе “интриги, скандалы, расследования” — каждая как отдельная история. Еще куча форумов с знатоками и экспертами, например, по кистеням или гранатам. “Окаянные дни” Бунина тоже помогали понять настроение. Когда писала вторую часть, пересмотрела больше полутора тысяч оцифрованных страниц архивов НКВД, чтобы найти документальное подтверждение продвижения по карьерной лестнице одного из героев.

— Сколько времени ушло на создание книги?
— По контракту с издательством на каждую часть саги отводится шесть месяцев. Первую я после всех переживаний и прокрастинации написала за два. Но это был сумасшедший дом. Писала с пяти утра до полуночи каждый день. вторую — за четыре.

— Планируется ли третья книга?
— И третья и четвертая. Третью я сейчас активно пишу. В ней эти же и новые герои наконец выдохнут — потому что с сорок четвертого по шестидесятые. А четвертая — финальная, до девяностых.

— Какой персонаж лично для вас — самый понятный и почему?
— Самый понятный родится только в третьей части. А так я их всех с интересом рассматриваю — каждый как калейдоскоп, в котором 50 оттенков серого. Они то герои, то трусы, то почти святые, то мелочно-продажные. Всех женщин, начиная с Лиды ( старшей дочери глвных героев), я успела застать живыми или услышать от прабабки и бабушки о них. Поэтому всех люблю и, как мне кажется, понимаю.

Купить первую и вторую части Одесской саги можно на сайте издательства.

Беседовала: Оксана Маслова
Фото: предоставила Юлия Верба